"Аполлон" помог Америке выйти из пике

Политика остается ключевой движущей силой освоения космоса

Юрий Юрьевич Караш - доктор наук (Ph.D.) США по специальности "Космическая политика и международные отношения", кандидат исторических наук, член-корреспондент Российской академии космонавтики им К.Э.Циолковского.

>>> Все Межпланетные новости

20 июля исполняется 40 лет первой лунной посадке, осуществленной экипажем «Аполлона-11». Американский астрофизик Майкл Харт как-то заметил, что пройдет тысяча лет и люди забудут многое из того, что происходило в XX веке, но путешествие на Луну они даже через пять тысяч лет будут расценивать как одну из величайших вех в истории человечества. Годы, отделяющие нас от этого события, документы, относительно недавно преданные огласке, позволяют лучше его понять, извлечь из него уроки для дальнейшего освоения космического пространства.

Как принималось решение

«Аполлон» стал одним из пиков развития науки и техники в XX веке, но в основе решения отправить человека на Луну лежали не естественно-научные, а чисто политические причины. Они были связаны с общим внутри- и внешнеполитическим положением США в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Тогда американцы утратили веру в силу и могущество своей страны – во многом в результате советских космических успехов.

По словам американского историка Уолтера Макдугала, «никакое другое событие <кроме запуска советского спутника> не имело такого воздействия на общественную жизнь США со времен Перл-Харбора». Его соотечественник – писатель и публицист Пол Диксон в своей книге «Спутник: шок века» подчеркнул, что «кризис доверия коснулся американских технологий, ценностей, политики и вооруженных сил». Военные неудачи США в Индокитае, в заливе Кочинос на Кубе заставили американцев еще больше усомниться в преимуществе социально-экономической системы и в компетентности правительства их страны.

О том, как помог «Аполлон» Америке выйти из тяжелой ситуации, сказал Макдугал: «Лунная программа стала инструментом, посредством которого молодой президент <Джон Кеннеди>, сделавший мужество и решительность своими руководящими принципами… а также нация, которая, казалось, утратила веру в себя, смогли встать на ноги и достойно ответить на те вызовы, которые бросил им мир после запуска спутника».

Кеннеди видел в «Аполлоне» средство решения в первую очередь политических вопросов – об этом говорит стенограмма заседания, прошедшего в Белом доме 20 ноября 1962 года с участием президента, а также ряда сотрудников его администрации, в том числе советника по науке Джерома Визнера и главы НАСА Джеймса Уэбба.

«Уэбб: У людей, которым предстоит напрячь свои мозги... чтобы решить, на какой основе будет зиждиться будущее космическое могущество этой нации <США> через двадцать пять или через сто лет, есть некоторые сомнения – действительно ли посадка на Луну – то, что вы называете главным приоритетом… Они думают, что главный приоритет – понять среду и… законы природы, которые действуют в космосе.

Кеннеди: На что я точно не хотел бы тратить шесть или семь миллиардов долларов – так это изучать космос… Советский Союз сделал <освоение космоса> средством проверки своей <социально-экономической и политической> системы… Поэтому, думаю, нам нужно согласиться с тем, что «Аполлон» – ключевая программа… Меня не так уж интересует космос. Я думаю, это нужно, я думаю, нам нужно исследовать его, и мы готовы потратить на это разумные деньги. Но мы говорим о таких фантастических расходах, которые подкосят наш бюджет и все остальные внутренние программы, и единственное оправдание подобным тратам, с моей точки зрения, сделать это вовремя, то есть потому, что мы надеемся выиграть у них (выиграть у русских космическую гонку. – Ю.К.)».

Вначале Кеннеди планировал сделать лунную программу совместным американо-советским проектом. Однако Кремль, с одной стороны, не желая подпускать потенциального противника к советским военным технологиям, лежавшим в основе гражданской космической программы СССР, а с другой – будучи уверенным в способности Советского Союза сохранить космическое лидерство, не принял предложение Белого дома. Только тогда Кеннеди превратил «Аполлон» из средства «наведения мостов» с СССР в средство утверждения американского научно-технического и экономического превосходства.

Достижения в космосе и на Земле

Шесть кораблей доставили на Луну 12 человек (кораблей должно было быть 7, а человек – соответственно 14, но астронавты «Аполлона-13» из-за взрыва на борту командного модуля были вынуждены вернуться на Землю без высадки на Селену). Шесть экипажей провели на Луне в общей сложности более 12 суток, включая время нахождения в лунном модуле. Суммарное же время «прогулок» астронавтов по Луне за пределами лунного модуля, включая их поездки на «луномобилях», превысило три дня и восемь часов. За это время экипажи прошли и проехали по Селене больше 95 км. Максимальное удаление астронавтов от места посадки достигло 7,5 км («Аполлон-17»). Общая масса образцов лунных пород, привезенных на Землю экипажами «Аполлонов», составила 381,7 кг.

Что касается «земных» достижений, то, по словам Диксона, ответом на советский космический вызов стало превращение исследовательских дисциплин в «национальный приоритет» США. Это, в свою очередь, привело к развитию «микроэлектроники – технологии, заложенной в основу современных ноутбуков… Многие ключевые технологии современной жизни, включая интернет, обязаны своим ранним ростом ускоренному развитию прикладных исследований, начало которому было положено спутником».

О другом, не менее важном результате лунной программы сказал сенатор Абрахам Рибикофф: «Если люди способны добраться до Луны, а теперь мы знаем, что способны, то нет ничего такого, что мы не смогли бы сделать. Видимо, в этом и состоит главное достижение «Аполлона-11».

Успех «Аполлона» способствовал и росту авторитета Белого дома в американском обществе. Говард Маккерди, один из ведущих американских специалистов в области государственного управления, отметил, что благодаря этой программе «окрепла вера американцев в компетентность правительства… Подобная степень общественного доверия позволила правительству начать воплощение в жизнь прочих крупных инициатив 1960-х годов, включая «Войну с бедностью» и реформы в области гражданских прав».

Попутно «Аполлон» решил другую, не менее важную задачу: гонка вооружений между двумя сверхдержавами во многом перешла в плоскость научно-технического соревнования между ними, отвлекая их силы и средства от создания новых типов средств уничтожения.

Чему научил «Аполлон»

Главное – это то, что любой крупномасштабный космический проект в наше время должен быть в первую очередь политически обоснован и преследовать глобальные национальные цели, среди которых одна из главных – развитие науки и техники страны. Данный вывод подтверждается также опытом космических программ СССР и Китая. Именно желание главы СССР Никиты Хрущева «запустить дяде Сэму ежа в штаны» побудило его поддержать проекты полетов первых спутников, а потом – и Гагарина. Одним из результатов этого космического «рывка» стало появление в СССР таких отраслей современной промышленности, как электроника, автоматика и точное приборостроение.

Стремление Москвы взять реванш за проигранный лунный отрезок «космической гонки» явилось, по воспоминаниям академика Бориса Чертока, одной из главных причин того, что СССР перевел эту гонку из плоскости «кто дальше улетит» в плоскость «кто дольше пролетает», следствием чего стало создание в Советском Союзе долговременных обитаемых станций (ДОС). Они, в свою очередь, были ключевым элементом подготовки в СССР марсианской экспедиции, призванной затмить «Аполлон».

Политика стала «повивальной бабкой» принятого в 1984 году президентом США Рональдом Рейганом решения создать станцию «Фридом» (прообраз МКС). Он заявил, что одна из главных целей этого проекта – показать, что «свободные» страны могут так же хорошо сотрудничать в космосе, как коммунистические. Другая цель крылась в его словах: «Никакие новые горизонты не представляют для нас такой важности, как космос. Ни в какой другой области мы не демонстрируем с такой эффективностью наше технологическое лидерство и нашу способность улучшить жизнь на Земле».

Своим рождением МКС также во многом обязана политике. Билл Клинтон спас проект станции от закрытия, угрожавшего ему в начале 1990-х годов, потому что решил использовать новый орбитальный комплекс в качестве символа окончания холодной войны и начала «новой эры» в отношениях между Россией и США. А возглавлявший в ту пору Китай Цзян Цзэминь расценил пилотируемые полеты «Шэньчжоу» как «средство поднятия духа нации».

Политика лежала и в основе оглашенного 14 января 2004 года решения президента США Джорджа Буша-младшего «вернуться» на Луну. Катастрофа челночного корабля «Колумбия» 1 февраля 2003 года поставила технологическое лидерство Америки под серьезный вопрос.

И шаттлы, и «Фридом»/МКС были скорее показателями технологического застоя, чем лидерства США. Гибель «Колумбии» лишь оттенила стагнацию в этой важнейшей сфере науки и техники Америки. Нужно было предложить что-то новое. Марс? В этой области в США (в отличие от СССР/России) серьезных проектно-конструкторских работ не проводилось, и выбор Луны как «хорошо забытого старого», где у США все-таки имелся немалый опыт, был предопределен.

Единственным исключением в этом перечне является программа «Спэйс Шаттл», целью которой было создать универсальное, эффективное и экономичное средство доставки людей и грузов на околоземную орбиту. Что касается советского многоразового космического аппарата «Буран», то это был в значительной мере военно-политический ответ шаттлу. Окончание холодной войны подписало приговор этой программе в самом начале ее осуществления.

Следующий урок «Аполлона» и подобных ему крупномасштабных космических программ – важность наличия лидерских и организаторских качеств у руководителей космической отрасли, а также хорошего понимания ими политической ситуации.

Когда президента Кеннеди, рассматривавшего различные кандидатуры на пост руководителя НАСА и одновременно программы «Аполлон», спросили, кого он хотел бы видеть на этом месте: «инженера, разбирающегося в политике» или «политика, разбирающегося в науке и технике», он выбрал последнее. Решение оказалось верным: Джеймс Уэбб, бывший директор бюджетно-административного отдела Белого дома, привел «Аполлон» к успеху.

Советские космические достижения конца 1950-х – первой половины 1960-х годов были обеспечены инженерно-конструкторским талантом и политическим видением главного конструктора Сергея Королева, а успех ДОСов – генеральным конструктором Юрием Семеновым и министром общего машиностроения Сергеем Афанасьевым. Именно глава НАСА Даниэль Голдин, четко следовавший политике Белого дома по развитию отношений с Россией в 1990-е годы, во многом «вытянул» проект МКС, подвергавшийся ожесточенной критике на Капитолийском холме за перерасход средств и задержки в осуществлении.

Уроки для России

Во многом в нашей стране наблюдается сейчас та же ситуация, что и в Америке накануне «Аполлона»: неверие нации в собственные силы, недостаточно уважительное отношение к ее государственным интересам со стороны международного сообщества, уровень развития науки и техники, заметно отстающий от мирового. Таким образом, налицо «революционная ситуация», аналогичная той, которая в 1960-е годы породила «Аполлон». И в наше время космонавтику можно использовать в качестве инструмента инновационного преобразования страны, а также подъема ее национального духа, но лишь при соблюдении двух условий.

Первое – это должен быть «прорывной» космический проект. Планы Роскосмоса отправиться на Луну следом за американцами не выдерживают критики. Максимум, что сможет позволить себе наша страна, если буквально в следующем году станет осуществлять программу высадки российских космонавтов на Луну (с той же интенсивностью, что и «Аполлон» в 1960-е годы), – это не раньше чем через 10 лет повторить сценарий данной программы НАСА.

Речь идет о доставке экипажа из двух человек на Луну и возвращении его обратно с некоторым количеством лунного грунта. К тому времени первой посадке астронавтов США на Луну исполнится уже полвека. Воспроизведение американского сценария 50-летней давности лишь подчеркнет научно-техническую отсталость России вообще и ее космической программы в частности, особенно если учесть, что в 1960-е годы СССР вел практически на равных борьбу с США за победу в «лунной гонке».

Постройка очередной космической станции будет по своему научно-техническому и политическому содержанию не намного продуктивнее воспроизведения гагаринского «Востока». Это предопределяет выбор Марса в качестве цели отечественной космонавтики, ибо все остальное, как заметил один американский астрофизик, «или слишком далеко, или слишком негостеприимно».

Второе – критики «Аполлона» указывают на то, что эта программа была быстро завершена и не получила продолжения. Таким образом, необходимо, чтобы Россия, начав осуществлять марсианскую программу, обеспечила ее преемственность. У страны уже есть планы начать освоение Красной планеты с осуществления к ней пилотируемой беспосадочной облетно-орбитальной миссии, последующих полетов с высадкой людей на Марс и в конечном итоге – строительства там базы. Только таким образом Россия сможет использовать космонавтику в качестве средства восстановления своего политического веса в современном мире, а также обеспечить национальную науку и технику долгосрочным стимулом развития.

---